Фронтовик Пётр Брылёв: «Первое фронтовое крещение состоялось, но не в нашу пользу»

Их осталось только семь. Только семь участников Великой Отечественной войны осталось на территории Яковлевского городского округа. И журналисты «Победы» поставили перед собой задачу – увековечить для потомков на страницах газеты, носящей столь символическое название, их воспоминания о той войне, которую они «видели в лицо». Уйдут ветераны, а память останется на века.

Цикл публикаций под единой рубрикой продолжает материал о Петре Степановиче Брылёве из города Строителя.

Ну, кто не знает в округе Петра Степановича Брылёва! При том, что этот человек никогда не выпячивался, не лез в глаза, он вызывал у окружающих невероятное уважение. Кавалер ордена Красной Звезды, орденов Отечественной войны I и II степеней, ордена Славы III степени, медали «За боевые заслуги», а также ряда юбилейных медалей. 

Родился наш герой 25 мая 1925 года в селе Надеждовка Алексеевского района Белгородской области. Когда грянула война, мальчишке только стукнуло 16. Мал ещё для фронта, и в тылу немало важных дел. Включили Петра в группу людей, которым поручили эвакуацию общественного скота за реку Дон. 

«Словами даже трудно рассказать о том, что творилось на переправе, — вспоминает ветеран. — Раз за разом налетали фашистские самолёты, животные шарахались в сторону от разрыва бомб, давили друг друга. А с нами двигались и беженцы. Так что на левый берег мы пробились с большим трудом. И здесь остались». 

К октябрю наша местность была уже оккупирована немцами, поэтому возвращаться было просто некуда. Старший группы Фёдор Уварович Ступниченко собрал мальчишек и спросил: что будем делать? Покумекали, решили обратиться в ближайший административный центр. Это был город Борисоглебск Воронежской области. И Петра, Колю Мирошникова, Ваню Чикалина, Колю Ступниченко и других ребят определили на жильё. Старших сразу же забрали в армию, а черёд Петра Брылёва с Колей Ступниченко пришёл в декабре 1942 года.

«Попали мы в учебный полк на станции Инза Ульяновской области в парашютное подразделение десантного отряда. А уже в январе 1943 года нас посадили в вагоны и отправили на фронт, на Калининское направление. Выгрузились на станции Осташково. Здесь наше подразделение включили в 62-й механизированный корпус, а всю нашу группу – в 209-й особый батальон», — говорят, даже в таком возрасте помнятся все детали, все мельчайшие подробности тех суровых дней, потому что рассказывает Пётр Степанович без заминки, как будто песню поёт…

К ним пришли из штаба батальона и спросили, нет ли желающих пойти в разведчики. В числе других согласился и он. Началась учёба, тренировки, изучение необходимых немецких слов и фраз. А потом состоялся и выход на первое боевое задание в тыл врага. В мороз, в снег по пояс «практикантам» предстояло пройти в район Ржева.

«Первое фронтовое крещение состоялось, но не в нашу пользу. Мы не выполнили задания, к тому же потеряли своих товарищей, — на этой ноте у Петра Степановича делаются скорбные глаза. — Погиб и наш первый командир, старший лейтенант Некрасов, смелый офицер, хороший наставник. Нам потом пришлось здорово потрудиться, чтобы вынести погибших и вывести раненых из нейтральной полосы. Некоторых не сумели найти в сугробах. За неудачный выход пострадали многие командиры, а мы, молодые, поняли, что такое разведка, как надо к ней готовиться и дорожить товарищами. А к нам пришёл новый командир – майор Амлиев».

Войска находились в обороне. Погода стояла морозная, до 30–35 градусов. Но фронтовая разведка работала днём и ночью, ведь она составляла «глаза и уши армии». Много раз, рассказывает Пётр Брылёв, ходили за «языком» или подползали к немецкой передовой с аппаратурой для подслушивания. Проводили и разведку боем. Тогда резали ножницами проволочные заграждения и проникали за линию фронта.

Во время одной из таких вылазок, в марте 1943 года он был ранен в ногу. Подлечился в прифронтовом госпитале, а в июне получил направление в разведроту 192-й дивизии, входившей в состав III Белорусского фронта.

Дивизия находилась в обороне на линии Орша — Витебск, и ему доверили командование группой разведчиков. В это время готовилось грандиозное наступление наших войск под кодовым названием «Багратион». В войсках эта операция хранилась в тайне.

Командованием было решено наступать через болото и мелкие ольховые пролески на расстоянии примерно 17–20 км от суши. Ночами тихо прорезали просеку для прохождения через болото танков, артиллерии и живой силы. В особенно заболоченных местах клали настилы из дерева. Переправились не без потерь, но главное, противник не ожидал в этом месте удара наших войск.

«Мы стали готовиться к наступательным боям, много занимались, тренировались, — вспоминает Пётр Степанович. — Так продолжалось до начала 1944 года. Войсковые части постоянно перегруппировывались, менялись местами, иногда вели наступательные бои, отходили затем на исходные позиции или закреплялись на отбитых у врага позициях. За это время мы потеряли многих своих товарищей, много было раненых. Затем дивизию отвели в тыл на отдых-пополнение. Тогда же многим были вручены ордена и медали».

А враг ещё был на нашей земле, огрызался жестоко и упорно. Ребята продолжали вести разведку, часто встречались с белорусскими партизанами, что помогало им иметь точные сведения о противнике. К тому же разведчики в то время уже имели в достатке оружия, продовольствия, тёплой одежды, да и боевой опыт получили немалый. Уже были освобождены города Невель, Великие Луки, Орша, Витебск, Полоцк, наши войска шли вперёд…

Запомнился особенно нашему собеседнику такой случай. 

«Мы получили задание: встретиться с партизанами и заминировать переправу. Охранялась она не особенно сильно. Только подошли к реке, показалась колонна немцев. Затаились, пропустили её. А тут команда: «Отставить минирование!» В чём дело? И тут увидели, как из леса появился обоз подвод, а на них бочки с водой. Начали мы обливать этой водой подъём дороги. Километра два облили, получился сплошной лёд. Тогда мы отошли в лес».

Перед утром появилась автоколонна немцев с пушками. На гору не въехать, всё застопорилось, образовалась пробка. А тут ещё подошли танки врага. Было уже светло, когда прилетели наши самолёты. У немцев всё смешалось. Но вот наши улетели, появились немецкие. И, полагая, что колонна русская, тоже обрушили на неё бомбовый удар. Мы только радовались.

Были после этого ещё встречи с врагом, бои, рейды в тыл противника. В августе 1944 года в одном из таких боёв Пётр Брылёв был тяжело ранен в грудь, челюсть и шею. Долго лежал в госпиталях и только в феврале победного сорок пятого вернулся домой инвалидом I группы.

«Но я хоть вернулся, — резонно замечает наш собеседник, — а другие остались на полях сражений. Мы их всегда помним».

Весну 1945-го Пётр Степанович Брылёв встретил в Чехословакии. Демобилизовался в 1947 году.