Елизавета Простенко: «Самой большой трудностью в проекте «Я в МГУ» оказалась я сама»

На эту тогда ещё девочку, заканчивающую школу № 2 города Строителя и бредящую журналистикой, обратили внимание четыре года назад читатели «Победы». Вместе с Лизой мы разработали любопытный проект, за который она рьяно взялась. Мы поднимали из архивов практически раритетные чёрно-белые фотографии тех или иных известных мест в Строителе четвертьвековой давности, наш юнкор искал и фотографировал, как эти места выглядят сегодня. Проект оказался замечен.

В настоящее время Елизавета Простенко — выпускница факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, престижного факультета именитого столичного вуза, учиться в котором – мечта многих её сверстников.

Самой большой трудностью в проекте «Я в МГУ» оказалась я сама

— Лиза, сразу «быка за рога»: скажите, Вы не боитесь оказаться не в своей профессии? Мне кажется, чуть ли не полстраны занимается не своим делом, иначе все мы жили бы уже при коммунизме, — подчёркнуто провоцирую я свою собеседницу, подозревая, что выпускница журфака поймёт мой сарказм.

— Нет, не боюсь, — Лиза не растерялась. — Потому что у нас, к счастью, давно не та страна, где можно было оказаться «не в своей профессии» и не иметь возможности что‑либо с этим поделать. Сегодня, если тебе что‑то не нравится, можно пойти и научиться тому, что нравится. Да, это требует определённых сил, в том числе душевных, потому что большинство всё ещё считает, что уходить из одного университета и поступать в другой или получать второе образование, никак не связанное с первым, — это показатель незрелости и вообще нехорошо, но тут уж каждый выбирает по себе.

В подтверждение своих слов Лиза пытается сразу расставить все точки над «i»: закончив факультет журналистики, в профессии она работать не планирует. Но о том, что четыре года обучалась как бы не своей профессии, не жалеет.

— Поступать в МГУ было нелегко во все времена. Какие сложности были у Вас?

— Мне было сложно поверить в то, что я смогла, — видно, что наша собеседница не лукавит. — С поступлением, подготовкой всё было хорошо — видимо, дел было так много, что заниматься переобдумыванием было некогда. А потом я поступила и вдруг …испугалась. Так называемый «синдром самозванца»: девочка из условной провинции поступила в престижный московский вуз и всё время ей кажется, что она занимает чьё‑то место. Я знаю, что для многих это звучит глупо, но я знаю ещё людей, которые чувствовали то же самое. Так что, прозвучит иронично, но самой большой трудностью в проекте «Я в МГУ» оказалась я сама.

Хороший редактор иногда востребован даже больше, чем хороший журналист

На вопрос о том, каким Елизавета видит для себя рост, перспективу, отвечает незамысловато: мне нравится учиться в Москве!

Девушке нравится то количество возможностей, которое открывается. Нравится, что средний градус заинтересованности в чём‑либо в столице выше. Но это касается именно академической сферы. И четыре насыщенных года обучения в бакалавриате для «юной девы» из Строителя, как выяснилось, не заканчиваются.

— Я готовлюсь к поступлению в пару московских вузов, но не исключаю, что в итоге поступлю в Белгороде, — родной город Лиза, как видно, не вычёркивает из своей жизни. — Магистратура — это совсем иное дело, чем бакалавриат. Это время, в которое основной работой становится самостоятельная, а её с успехом можно делать где угодно. А предубеждений против вузов у меня нет. Всё всегда зависит от тебя самого.

Девушку, по её собственному признанию, интересуют магистерские программы по филологии. Журфак даёт прекрасную базу, поэтому Лиза надеется, что у неё получится. Вообще, кафедра зарубежной журналистики и литературы — одна из двух её любимых факультетских кафедр, которым она очень благодарна.

А работать Лиза хочет с текстом. На данный момент — в издательстве. И это совсем не вызывает удивления: хороший редактор иногда востребован даже больше, чем хороший журналист.

— Столица манит своими соблазнами? – пытаемся мы несколько разбавить дидактическую тему.

— Если понимать под соблазнами перспективы работы по специальности, высокой зарплаты и какой‑то лучшей жизни, то да, безусловно. – И вряд ли можно осуждать девочку из провинциального городка осесть в столице. Как бы ухватив нашу мысль, Елизавета продолжает её:

— Жилось мне здесь прекрасно, я и сейчас люблю сюда приезжать. У меня большая и классная семья, мне не от чего было бежать, так что мне здесь по‑прежнему комфортно.

— Кто Ваши родители? Как они отнеслись к Вашему стремлению ступить на журналистскую стезю?

— Мои родители оба связаны со сферой финансов. Журналистов в нашем роду не было, поэтому, что делать с этим моим желанием, поначалу никто не знал. Но за что я им благодарна — они всегда меня поддерживают. Есть вещи, которые они принимают сразу и с воодушевлением, мотивы каких‑то поступков мне приходится объяснять, но мои родители всегда на моей стороне. Я знаю, что так далеко не у всех, поэтому благодарна им особенно.

Журналистика — не закрытый клуб профессионалов

Студенчество — пожалуй, самая яркая страница для каждого из нас, с ней связаны яркие воспоминания.

— Когда ты студент, может казаться, что реальная журналистика — это какой‑то закрытый клуб профессионалов, вход в который по диплому журфака, членскому билету Союза журналистов или аккредитации от СМИ. Но на самом деле настоящая журналистика — это каждый из нас, — и в этом начинающая коллега явно права. Создавать контент сегодня может практически каждый, и выкладывать его на всеобщее обозрение. Другое дело, насколько он будет востребован и насколько качественно исполнен.

— На втором курсе мы решили сделать проект про бездомных собак и тех, кто помогает им в Москве, — делится Лиза. — Изначально это было одно из рядовых учебных заданий, над которыми, будем честными, не принято особо заморачиваться. Нас было всего три человека в команде, но энтузиазма хватило бы с лихвой на десятерых точно. Нам почему‑то (я действительно не знаю почему) было очень важно сделать большой, «взрослый» проект. Мы сделали план, распределили обязанности. Так вышло, что именно мне досталась участь связываться с предполагаемыми героями.

Она писала или звонила людям и выдавала что‑то вроде: «Здравствуйте, меня зовут Елизавета. Я студентка факультета журналистики МГУ, мы делаем проект про бездомных собак. Вы не согласитесь поучаствовать?». То есть ни громкого имени издания, которое могло бы добавить им авторитета, ни известного имени у ребят не было. Они просто звонили и люди просто соглашались. На тот момент это было что‑то удивительное.

Через некоторое время, когда проект перерос в нечто большее, к списку «знаменитостей» прибавились актёры Саша Бортич и Данила Козловский, телеведущая Екатерина Андреева, комментатор Владимир Стогниенко, спортсмены, олимпийские чемпионы Алёна Заварзина и Вик Уайлд.

— Все эти люди сотрудничали с нами абсолютно бесплатно и спокойно воспринимали наш «не профессиональный» статус.

Через год они взялись за проект про военных корреспондентов. Опять стали искать героев и опять нашли их без каких‑то проблем. Здесь помогло профессиональное сообщество в лице их факультетских преподавателей. Ребята вышли на спецкора «Комсомольской правды», освещавшего в тот момент события на Украине. Они буквально вылавливали его в Москве, но это была единственная организационная сложность. В условную пару к нему взяли бывшего военкора, работавшего в Чечне, Афганистане. Он был фоторепортёром и снимал тех, кого нельзя было снимать. Этот проект, как бы странно ни показалось, оказался для них куда сложнее проекта про бездомных собак.

— Было очень трудно в эмоциональном плане, — резюмирует Елизавета Простенко. — Когда ты смотришь новости про войну, ты всё равно чувствуешь дистанцию, когда ты общаешься с человеком, для которого война — его рабочее место, ты дистанцироваться не можешь. У нас разряжались камеры, заканчивалась память на основных и запасных карточках, отключались микрофоны и уставали ноги, руки, головы от многочасовых интервью, а человек продолжал говорить о смерти. Даже если он говорил о свадьбе друга (а другом был писатель, ушедший в ополчение, Захар Прилепин), он всё равно постоянно говорил о смерти. Между строк. А иногда прямо: да, можно завтра уехать и не вернуться, но не уехать он не может, потому что привык. Это не самопожертвование в духе «кто‑то должен это делать», это интерес, азарт. Просто так туда никто не едет. Они ужасные романтики в этом плане: «подсаживаешься», говорят, на войну.

Как признаётся Лиза, с командой они действительно долго «отходили» от этих встреч. В итоге назвали проект «Диагноз: военный журналист».

— Нам кажется, диагноз — самое подходящее слово.

Что тут добавить…